Я — мама. Со всеми мамскими штучками и заморочками. Со своими страхами и внутренними спазмами. Со своими вечными желаниями уберечь, сохранить, защитить своё дорогое чадо.
Я люблю, когда они кушают — у них такие мягкие приятные щёчки и глазки, наполненные сытостью.
Я люблю, когда они спят — они так сладко причмокивают во сне.
Я люблю, когда они РЯДОМ со мной.
Тогда я готова добыть из своих недр и с полок магазинов все сокровища. Чтобы положить им в ротики. Чтобы вызвать их радость. Чтобы вновь и вновь ощущать силу своей власти над ними.
Я — самка. Со своим желанием владеть территорией и всем, что в ней находится. Со звериным страхом за жизнь своих детёнышей и смертельной схваткой с теми, кто пытается отнять у меня МОЁ.
И моё животное начало очень часто гораздо сильнее человеческого. Сильнее тогда, когда я не вижу, что руководствуюсь именно им. А не вижу я его всегда. До тех пор, пока кто-то из рода человеческого не покажет мне, где живёт моё животное.
Моя самка любит своего мужа. Животной любовью.
И всё делает для того, чтобы он был МОЙ.
Желая привязать его к своей юбке. Желая, чтобы он был РЯДОМ, а то вдруг что-нибудь случится, а у него не будет с собой носового платка, чтобы перевязать раны. Желая защитить его от опасностей и трудностей жизни, прикрыв его собой. Желая его… ТОЛЬКО ДЛЯ СЕБЯ.
Так поступает животное. Самка. Женщина, которую воспитывало современное общество. У которой не было примера сильного отца и послушной матери, которой не сделали прививку человечности.
Так поступала и я. До тех пор, пока мне не открылось знание о том, что же я на самом деле творю, пока тот, в ком есть семена человечности, не посеял их в мою душу.
Теперь я пробуждаю в себе человека. Отличая его от животного.
Теперь я хочу отпустить свою животную хватку, которая вросла в меня, и дать мужчине возможность взлететь в небо, где всегда было его место. Чтобы потом лететь за ним. Но не мешать. Не оставлять его в своей пещерке, где тепло и уютно, и где он никогда не станет взрослым.
Я отпускаю его, чтобы самой стать легче, чтобы он поднял меня за собой, чтобы оставить внизу всё то тяжёлое, что соединяет меня с животным миром, но порабощает мою душу.
Теперь я замечаю, когда во мне говорит животное, и только теперь, когда я замечаю его, я могу отыскать в себе человеческое — тонкое, глубокое, внутреннее…
Тебе нужно быть начеку…
И снова его голос:
«Тебе нужно быть начеку, некогда расслабляться…
Куда он пошёл? Зачем он пошёл? Вдруг с ним что-то случится?
Кто ему звонит? Зачем звонит? Иди, тебе нужно быть рядом, чтобы подсказать ему, что и как сказать.
Почему его так долго нет? Что с ним случилось? Бери телефон и срочно звони — вдруг пожар, наводнение, землетрясение, катастрофы, войны сейчас унесут его от тебя!
Прислушайся — он дышит? Может, ему уже нужна помощь?
Будь рядом — вдруг что-нибудь случится, а самое главное — вдруг он уйдёт от тебя, и ты останешься одна, никому не нужная…».
Бедное испуганное животное, которое боится всего на свете, которое хочет посадить человека на цепь и держать его в своей будке, чтобы он был рядом, чтобы он был МОЙ.
Я не хочу больше слушать тебя, я не могу больше верить тебе и, тем более, я не хочу принадлежать твоей цепкой силе страха.
Я хочу взращивать в себе человека. Через боль и ужас моего животного, через непонимание моего окружения, через одиночество терпения и скрежет твоей челюсти.
«ОН НЕ ТВОЙ. И НЕ МОЙ. Он может идти туда, куда ему нужно, и я пойду за ним, только если он позовёт. Он не для меня, поэтому он может заняться тем, что нужно ему, говорить то, что считает правильным. Я ДЛЯ НЕГО, поэтому он может направлять меня туда, куда считает нужным».
Ловля на живца
Животное во мне учит меня:
«Он обязательно тебя оставит, бросит, растопчет. А ты останешься одна, никому не нужная. Тебе нужно хорошенько держать его, и я научу тебя, как это сделать. Укутай его сетями нежности — готовь его любимые блюда, зови его отдыхать, покупай вместе с ним одежду, говори ему, как сильно ты его любишь, и как тебе нравится быть с ним рядом. Обижайся и плачь, когда он делает шаг в сторону — пусть он берёт тебя с собой повсюду.
Стань опорой для него, давай ему всё, что есть, и даже больше, пусть всё будет очень сладким, когда он рядом с тобой. Но если он сделает шаг в сторону — укуси его. Очень больно. Тогда он запомнит, где его место…
Пусть он слышит только твой голос, пусть он знает только твои слова, пусть он читает твои книги, смотрит твои фильмы, пусть он ходит туда, куда показываешь ему ты, пусть он будет с теми, кого одобришь ты…
Пусть твои сети будут везде. Пусть ему будет мягко и приятно, но только до той поры, пока он рядом. Играй с ним, как кошка с мышкой, то отпуская свою хватку, то усиливая её. Однажды обязательно придёт момент, когда ему надоест рваться из твоих объятий, и он станет слабым, но твоим…».
Неееееееееееееееет!
Я не хочу его слабости! Я не хочу, чтобы тот человек, в котором для меня весь мир, остался моей игрушкой. Я не хочу быть его тёплой клеткой. Я хочу быть только пером на его крыле.
«Пусть. Пусть я останусь одна, но он — летит. Пусть мне будет плохо, но он увидит небо. Пусть он будет сильным, даже если меня рядом не будет. Я хочу лететь за ним, а не быть его золотой клеткой. Замолчи!!» — и пусть этот голос ещё слаб, я обязательно проращу его в себе, пока его крылья окрепнут.
Я буду для тебя всем!
И снова его голос, он уже стал тише, но всё ещё не оставляет своих попыток завладеть мной, а через меня — ИМ.
«Он не справится без тебя. Ты сильная, ты талантливая, ты крутая. Ты нужна ему. Стань для него всем, закрой все дыры, которые у него есть. Ему нужен помощник — это ТЫ! Ему нужен секретарь — это ТЫ! Ему нужен курьер, бухгалтер, журналист — всем этим можешь стать для него ТЫ!
И тогда у него не будет длинноногой секретарши, с которой он будет летать в командировки за границу, когда ты будешь сидеть одна с детьми.
У него не будет коммерческого директора, с которым он может ходить в баню и обсуждать до поздней ночи в баре будущие проекты.
У него будешь только ты — нужная и никем не заменимая. Тогда он будет только твой, только рядом. Тогда ты сможешь следить за ним со всех позиций.
А дети? — на них можно просто рявкнуть, чтобы не путались под ногами и не мешали тебе пристально следить за тем, кого нужно посадить на поводок…».
Невероятное постоянное напряжение — нужно бежать, осваивать что-то новое, быть очень полезной, чтобы тебя не заменили. Зачем? Чтобы однажды вцепиться ему в глотку, когда он попытается сделать шаг в сторону? Ведь ты вложила в пуповину, которой держишь его, всю свою жизнь и не можешь отказаться от неё просто потому, что он хочет летать.
Я больше не хочу быть цепью для НЕГО.
Я больше не хочу видеть его мучения рядом со мной — мучения птицы, которая осознала, где она находится, и где её дом.
Я открываю дверцу, сдирая с себя шкуру животного, и чувствую неимоверное облегчение — мне больше не нужно быть мешком с балластом, мне больше не нужно превращаться в тяжёлую цепь, которая держит его у моих ног. Я могу расслабиться.
«Лети! И если ты возьмёшь меня — я полечу за тобой!»
